В ночном
|
|
Смотрю последние известия: теракты, войны, то да сё…
Да провались на этом месте я, как надоело это всё!
Все эти кары и возмездия напротив супротивных мер…
А что вверху? А там созвездия – Кассиопея, например.
Едва заметная за тучею, посеребренною луной,
Кассиопея, мышь летучая, объемлет небо надо мной.
А эти все никак не встретятся – то кувырком, а то бегом
Большая с Малою Медведицы все ходят по цепи кругом.
И где-то там, в нелепом лепете, неслышном с этаких низов,
Дельфин и Рыбы вместе с Лебедем от Гончих убегают Псов.
Но в их стоических усилиях какая радость нам видна?
Вполне небесная идиллия или иллюзия одна?
Мне объяснили в планетарии, мол, заруби, как «Отче наш!»,
и там не боги, и не арии, и там такой же раскардаш!
И как он там ни называется, Эдем или наоборот,
и там материя взрывается, а энтропия так и прет.
Таков закон, такая практика. И сообщили (вот не вру!):
- Позавчера одна галактика свалилась в черную дыру!
А я скажу, все это взвесивши внутри угрюмой головы:
- Порядка нет ни в поднебесии, ни в наднебесии, увы!
Где все шагает мимо месяца, не замечая нас с тобой,
Большая старая Медведица на долгожданный водопой.
И в те края, где доля лучшая манит мерцанием свечи,
Кассиопея, мышь летучая, летит задумчиво в ночи…
Валерий Ременюк
|
|
Во славу живому
|
|
Среди заборов и канав - в шесть соток царство древ и трав,
где свой цветок и паучок - на сантиметр, на пятачок.
Сажаю семечко, и в нем растет зародыш день за днем,
пускает толстый корешок, не зная, так ли хорошо
на белом свете, где ему жить уготовано и цвесть,
но смело покидает тьму - теперь он здесь, теперь он есть.
Из почвы высунет росток два семядольные листа,
а я навстречу - пару строк во славу пышного куста.
Смотрю, как в зал из-за кулис, а вот ему не до меня:
он выдвигает третий лист - с натугой - весь остаток дня.
Здесь труд всерьез, не напоказ, так всякий год, так всякий раз.
В земле и на - всего полно, и нет дефектов на панно!
Татьяна Нова
|
|
Одуванчик
|
|
Великолепный полдень сияет надо мною!
Мы май таким и ждали: он ясен, скор и спор.
И, радуя пушистой утячьей желтизною,
Цветов веселых кляксы покрыли косогор.
Не думая тягаться с великолепьем розы,
Блистательностью лилий, изыском орхидей,
Цветок неприхотливый – ни гордости, ни позы, –
Как милая дворняжка, живет среди людей.
Сияй, покуда молод, подросток беспородный,
Лохматый, желторотый. Душа твоя чиста.
Не всяк, как ты, отмечен любовью всенародной,
И ласковое имя снискал ты неспроста.
Ты всюду: на газонах, в оврагах, вдоль дорожек,
И всё – еще вначале, покуда ты цветёшь,
Раскрашивая зелень в ликующий горошек.
И лишь с приливом зноя ты зрелость обретёшь.
И так же бескорыстно, улыбчиво и просто,
Клонясь к земле от ветра, охотно, от щедрот
Отпустишь прямо в небо летучее потомство:
Пусть вырастут детишки на следующий год!
Пусть радуются жизни, сомненьями не мучась,
И известят унылых о свете и тепле.
...Такая рядовая, но радостная участь –
И устремляться в небо, и припадать к земле.
Любовь Сирота
|
|
|