Поет кузнечик, как солист,
Под золотыми облаками.
Неповторим упавший лист,
Неповторим лежащий камень.

Нам не дано входить, увы,
В наряде странном и зеленом
В прохладные леса травы,
Наполненные тихим звоном.

Увидеть мотыльков парад
И между стеблями закаты,
Где жесткокрылые парят
Летательные аппараты.

И моет темная вода
Земли таинственные сферы,
Где лишь в недавние года
Мы появились, Гулливеры.

Александр Городницкий

Природа нас спешит предостеречь.
Храпя, волна крадется к нам: «Попались!»
Черт над горою поднимает палец,
Но не вникаем мы в немую речь.

Природа нам твердит: «Недолог срок.
Уже леса превращены в кочевья.
Оборванны как беженцы, деревья
Бредут на юг понуро вдоль дорог».

Нам говорят: «Минуты коротки.
Опомнитесь, – безумны ваши планы:
Гусей неторопливых гидропланы
Летят на юг, втянувши поплавки».

А мы не понимаем ничего,
Идем в кино, дочитываем книжку
И молнии воспринимаем вспышку
Как яркий свет – не более того.

Александр Городницкий

Когда заря губами влажными
целует неба полосу
и облака многоэтажные
вершин касаются в лесу,

когда глаза цветов распахнуты
и полны нежной синевы,
и одуванчики, как шахматы,
расставит кто-то средь травы,

когда бежишь крутой тропинкою
туда, где бьют кустов ключи,
и золотыми паутинками
тебя касаются лучи,

когда летишь-паришь над бездною
дремотно-светлого пруда,
то все земное и небесное
в тебе смешается тогда.

Душа и плоть пересекаются
(хоть тело – смертное, увы!),
когда рука богов касается
твоей беспечной головы.

Евгений Тищенко