Ангел Росы и Мглы
|
|
Вздох иль подобье вздоха
В мокрых ветвях ветлы?
Это пришел под окна
Ангел Росы и Мглы,
Встал на краю надежды
И световой черты.
Влажны его одежды,
Стерты его черты.
Он пуще зверя чуток,
Темен и безголос.
В мрачное время суток
Бдеть ему довелось.
Небо грозило градом,
В сердце твоем - черно.
Вот он и бродит садом,
Вот и глядит в окно.
Знает он, что творится
Ночью в росе, во мгле.
Боль твоя растворится
В хмеле и в ковыле,
В пятнах тумана, в споре
Рыб и камней с рекой.
Он не поможет в горе,
Но принесет покой.
Автор пожелал остаться неназванным
|
|
|
|
Всем, кто мил, любим и дружен, ветер дует в паруса.
Тех, кто никому не нужен, Бог берет на небеса.
У Него хватает места для сирот и стариков,
для обманутых невест и безработных моряков.
Он им шлет в их тьме дремучей свет спасительных лучей -
мор, войну, несчастный случай, змей, убийц и палачей.
Прибирает, прибирает ближе к сердцу своему.
Сам им слезы вытирает - больше было некому.
Если хоть в каменоломне, в трюме, в плохонькой избе,
кто-то молится, и помнит, и горюет по тебе,
что за страстью ни пылаешь, ни единая беда,
коли сам не пожелаешь, не случится никогда.
Мчи на бешеном мустанге, лезь безрукий на рожон,
все под боком ходит ангел, меч незримый обнажен
против всяческой напасти, что таится на земли -
власти злой, звериной пасти, плети, пули и петли.
Плащ его шелками вышит, ярок свет его очей.
Тем прекрасней он и выше, чем молитва горячей.
- Вот пришел тебя беречь я, - говорит, - живи, живи,
если сердце человечье для тебя полно любви!
А когда над самой бездной бродишь в горе иль в гульбе,
и один лишь пес облезлый воздыхает по тебе...
И манеры сей холеры не новей, чем в неолит,
выйдешь в полночь из фатеры, он скребется и скулит.
Седины его блошивы, миска битая пуста,
он не ведает ни Шивы, ни Аллаха, ни Христа,
а ведь все кого-то просит, нервы портя, сон губя,
лает, падаль, ветер носит. За тебя, да, за тебя!
Чтоб не запил, не сорвался, чтобы в драку не залез,
чтобы ночью не нарвался ни на нож, ни на обрез!
И подлейшим смрадом дышит, и бесчинствует в дому.
Но Господь и это слышит и ответствует тому.
И ступает ангел рядом из притона да в шинок,
в волчьих шкурах с рысьим взглядом, коренаст и колченог,
и твердит: "Пребудь в покое и живи! Живи! Живи!
Если сердце - хоть какое - для тебя полно любви!"
Горы. Степи. Вьюги. Бури. Торги в храмах на крови.
Сколько ж в нас, однако, дури. И любви! Любви! Любви!
Не нирваны замогильной, не полета на Парнас...
Сохрани, Господь всесильный, всех, кто молится за нас!
Автор пожелал остаться неназванным
|
|
|
|
Дом полон ангелами, некуда присесть,
а между тем – бесхозно, бедно, неприглядно.
При них не должно ни любить, ни пить, ни есть,
да все же ангелы, не сердятся – и ладно!
А если любишь, ешь и пьешь, так говоришь
с одними ангелами, горестно и жадно,
и всякий раз тебе в ответ то блажь, то тишь,
то случай каверзный, ну, разве не досадно?!
Ты в них купаешься, как жаба в молоке,
не зная им ни примененья, ни названья.
Они хранят тебя, как луковку в чулке,
но целый свет не стоит большего вниманья.
У них свои резоны для роенья тут,
пути и замыслы их неисповедимы,
они жалеют, обжигая, и не лгут,
но утешенья их почти неощутимы.
И хоть любой слезою ангельской набряк,
тебе не вырваться из ангельской темницы,
Бог даст, найдется рядом ангельский добряк,
Который выстоит на той же половице.
Автор пожелал остаться неназванным
|
|
|